—Музыка-это очень важная часть меня.

—Я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.

—Я обнаружил, что на свете, есть множество людей, являющихся, как бы составной частью меня, придающие нечто эстетическое тому, что я делаю. Есть люди, которым нравятся мои картины, или которые хотели бы снимать со мною кино. Я понимаю, что не всем нравится музыка, которую я создаю, да и я не часто слушаю музыку, похожую на мою. Может быть, именно поэтому я делаю то, что делаю. Я не понимал, что я выражаю себя наименее мощным и прямым способом. Я не скажу, что этот способ, более честный или личный, это за меня сделают все те люди, которые, услышав меня, скажут: «О, эта запись более человечна!» Как будто на свете существует, что-то заставляющее меня чувствовать себя еще более бесчеловечным.

—Вас не было видно. Чем Вы занимались?
—Я писала альбом. Он называется «Back to black».
—Как бы Вы его описали?
—Он более… более… не хочется говорить грубый, но он не чисто джазовый-он не такой. Я слушала много девчачьих групп и гаражного рока. Это отразилось на альбоме. Я гитаристка и слушала много гитарных групп. В Кэмдоне от этого никуда не деться, поэтому…
—Этот альбом, на Ваш взгляд, проще для восприятия, чем Ваш дебют?
—Да, я думаю, намного проще для восприятия. Не скажу, что он попсовый, но… знаешь, джаз-это особая музыка. Хотя, нет не особая, а немного элитарная музыка. А про этот мой альбом, знаешь, такого не скажешь.

—В случае с «реабилитацией»: я шла по улице с Марком Ромсоном, продюсером моего последнего альбома, и я просто громко напела хук. На самом деле, это было довольно глупо. Я спела целую строчку, точно так, как она предстала в записи. Марк засмеялся и спросил: «Кто это написал?». Ведь, ему понравилось. Я сказала, что только что всё придумала. Он сказал, что у него есть идея сделать из этого песню. Он уговорил меня, на что ушло минут 5. И это было совсем не трудно. Она о том, что от меня хотела моя прежняя управляющая компания.

—Будь пробивным и делай так, чтобы альбомы становились желанными.

—Теория Эйнштейна? Физика? Я? Здравствуйте! Конечно же, я пошутила. Я чувствовала себя «более свободной», как ни в одном из предыдущих альбомов.

—Он очень похож на запись для вечеринки: момента нанесения макияжа и подготовки к выходу в свет. Я хотела создать альбом, который бы вполне отражал эти чувства.

—Майкл любил бегать наперегонки с братьями и соседскими ребятами. Они бегали вдоль квартала, под фонтаном, играли в мяч. Все это было нормальной детской забавой. Но пение и танцы никогда не были для Майкла детской игрой. Впервые я услышала, как он поет, в 1963 году. Джеки, Тито и Джермен в своей спальне пели песню и вдруг я услышала четвертый голос, подпевавший им. Это был Майкл. Несмотря на свой возраст — ему было всего четыре года, он нашел свою собственную партию и пел эту партию чисто, как колокольчик.

—Где бы Майкл Джексон ни садился со своей доской и карандашом, он всегда одновременно представлял видеоряд к тексту. Он рисовал определённую картину, или сцену у себя в голове, а потом накладывал на неё слова. Он любил свою работу, так как находил в ней особую духовность, волшебство. Он сказал: «Я просто люблю создавать магию. Я люблю компонировать что-то настолько необычное, неожиданное, что оно напрочь сносит людям крышу.»

—У меня было больше всего синглов № 1 в хип-хопе, как будто я не мог ошибиться. Если бы не было песни «Bad Boy», сейчас бы в клубах не предлагали шампанское бутылками! В хип-хопе, всегда было много соперничества, но никто и подумать не мог, что ситуация станет по-настоящему опасной для жизни.

—С первой секунды я понимал, что «Big» это лучший рэпер, которого, я когда-либо слышал. Это будто стать свидетелем чуда. Как правило, с каждым из наших артистов, у меня любовь с первого взгляда